О чем говорят в купе поезда незнакомые попутчики. Кажется, сейчас о политике – сильно меньше, чем раньше. Своими наблюдениями из вагонов делится кандидат искусствоведения Алевтина Бояринцева.
Поезд из областного центра в Москву, купе. Все люди приличные. Использовав бездну вежливых слов – теснота купейного пространства предрасполагает, – все переоделись в костюмы пассажиров. С божьей помощью уселись на нижних полках. Молодой человек протянул мне свой смартфон с вопросом: «Вы это видели?» А там видео-новость с пометкой «срочно!»
Не видела, потому сразу «рванула» по телеграм-каналам: «Быть не может. Я ж подписана! Пропустила информацию?» И понеслось…
А две женщины-соседки уткнулись в чаты с рецептами и лишь изредка в течение первых минут сорока пути отвлекались на звонки: «Села, еду, все нормально, приличные». Я и молодой человек (блогер Толя) начали игру «у кого источник точнее». Победила молодость и блогерство, поскольку мои сдержанные информаторы отвечали: «Ждем, проверяем». Как-то вот он вычислил, этот блогер, – что именно меня зацепит драматичная информация с экрана смартфона. Хотя я с виду тоскливый филолог: книжечка на полочке, косметичка с Толстым.
Мы с Толей полунамеками, шипя, без имен (уж слишком сложные там отношения складывались), искали предпосылки в бунтарской предыстории героя срочной новости и возможные последствия. А две сонные соседки, может, что-то и слышали, но… Не имели они дурной привычки впускать в свою личную жизнь политические события, поэтому к нашему диалогу не присоединились. Возможно, мелькнуло в их головушках: «А, этот, который… Что, правда? Да и ладно. Врут, небось. Все подстроено».
Что ж, сериалы кого-то затягивают больше.
Но чувствовать себя внутри глобальных информационных потоков, сидя в тесноватом купе, – это мощно! И вообще это стойкая поездная традиция. Хотела добавить: «наша», но вспомнила эпизод из «Семнадцати мгновений весны». Помните, где идеальный Штирлиц проявляет чудеса дипломатии, оказавшись в купе с откровенным собеседником в форме? То ли провокатором, то ли просто уставшим от политического коллапса человеком.
Но политика – тоже ведь сериал, в котором не все серии одинаково интересны. Да и не все герои в равной степени «цепляют».
Полгода назад по пути в Казань оказалась в купе с историческим дискуссионным профилем. Между правой и левой (верхними) полками велась сдержанная беседа о Москве эпохи Лужкова. Бывшему мэру не аплодировали. Его историю оценивали с иронией, с легким сочувствием: как будто он герой, которому уже сто серий не везет. Все еще давали шанс проявить себя Собянину – хотя он уже давно на экране, глубоко в теме и вообще… Спикер в купе не был склонен к поспешным выводам. Мне слово не предоставляли: во-первых, я села не в Москве, во-вторых, молода еще о московской «старине» рассуждать. Да и про плитку с брусчаткой не мне судить. Но слушать было интересно.
Но о Москве сложнее разговор, когда собираются вместе в поезде только провинциалы. Побывали в стольном граде, поглядели на москвичей, как на детушек балованных, – и обратно.
– Ну что говорить… Москва – не Россия. Тут уж они все для себя сделали, как хотели: от метро до мэра.
Все собеседники как бы задают вопрос: свои ли, чужие ли мы в столице? Сюда едут замуж (реже жениться), учиться (но сейчас с этим все сложнее), лечиться (когда собрали денег или с документами помогли). Но главное – работать и заработать. А это разное. Едешь работать – значит, проявил себя «на месте» и прошел кастинг кастингов в метафизическом или реальном офисе. Или сам такой дерзкий: хочешь научиться профессии в Москве, и есть у тебя ген покорителя столицы.
Зарабатывать…
– Кровати двухъярусные… Знаешь, такие с продавленными сетками. Я на втором ярусе всегда. Этаж женский, но мужики пьяные ломятся. В этом году поехала торговать елками. Хорошую сделала выручку. Валенки у меня материны еще, но подшитые. Носки каждый надевала новые: пятки быстро рвались. Все время ведь ходишь, приплясываешь. С восьми утра до восьми вечера. У меня Газманов елку взял! Фотку сейчас покажу. Видала? Ну, вот приеду домой, сыну холодильник куплю, у себя в квартире дверь поменяю.
…Поезда моего детства – это беспрестанные дебаты о Горбачеве. Что, казалось бы, могло спровоцировать вполне спокойных, ко всему привыкших провинциалов на горячие, многочасовые споры о новом (а вдруг попросту очередном) человеке во власти? Открытые пространства плацкартных вагонов, быть может?.. Люди перебирались постепенно к тем местам, где шумел «самый тот» разговор. Проводница теряла пассажиров – находила по крикам. Человек по десять умещалось на двух нижних полках. И сверху звучали зычные голоса. Не отступали и нижние боковые. Правда, шумели больше мужчины. Женщины, как всегда, были главными по провианту, постельному белью и детям. А дети – они, конечно, с теми, кто громче. Слушали разговоры, и не нужны им были ни комбайны за окном, ни сахар кусочками, ни дефицитные вафли «Нива».
…Так почему в поездах так активен политический дискурс? Наверное, потому, что, оторвавшись от забот, которые висят на нас в пункте А, но и не добравшись еще до проблем пункта Б, можно поговорить о главном. О том, как мы живем в своей стране.
Продолжение следует???… Прямо просится оно).
Дорогая Людмила, продолжение уже дымится (вместе со счастливым автором). По почте приходят записи вагонных разговоров от знакомых и незнакомых пассажиров…
Неожиданно и очень интересно! В самом деле, какие интересные бывают встречи и разговоры в поездах! Сколько поездок только по попутчикам, да по форс-мажорам и вспомнишь))Тоже жду продолжения!